Центральные кухни и прачечная пансионерского дома также были снабжены новейшим, для своего времени, оборудованием. Эти отдельно стоящие одноэтажные строения не скрывали своего утилитарного назначения. Вместе с тем, их формы были родственны основному строению пансионерского корпуса. В их отделке, Люцедарский вновь оставил открытой кирпичную кладку с рельефными поясками, оттенив ее штукатурными полосами. Рисунок деталей отделки фасада напоминает и о здании лазарета при Женском институте принцессы Терезии Ольденбургской. Ризалиты прачечной завершены треугольными и трапециевидными, срезанными полувальмами щипцами. Эти элементы станут одной из характерных черт построек модерна.
Центральные кухни и прачечная пансионерского дома. Архитектор Люцедарский.
Прачечная и кухня были расположены рядом с (возведенными ранее) электростанцией и водонапорной башней. Люцедарский участвовал в их реконструкции. Все указанные строения составляли компактную группу производственных сооружений, объединенных вариациями приемов «кирпичного стиля».
Встраивая новые здания в существовавший больничный комплекс, архитектор развивал его по ансамблевому принципу. При этом, была значительно расширена производственно-хозяйственная зона, которая, изначально, замыкала в глубине среднюю ось генерального плана, исходившую от церкви Св. Пантелеймона. Эту ось пересекала под прямым углом другая координата, зафиксированная двумя пенсионерскими корпусами – постройками Х.Э. Неслера (1893-1895 гг.) и Люцедарского, равноудаленными от середины. При этом, регулярное начало не воспринималось искусственным. Те же утилитарные сооружения группировались асимметрично.
В 1903-1904 гг. архитектор возвел в центральной части парка (находящейся недалеко от церкви) два однотипных корпуса — мужской и женский. Постройки предназначались для беспокойных больных. Г-образные в плане здания в 1-2 этажа развернуты зеркально. На первый взгляд, они могут показаться близнецами, однако, в их архитектуре и деталировке имелось немало тонких различий и уникальных черт.
Эти здания проектировались, когда ранний модерн достиг расцвета. В их композиции доминировали асимметрия и иррегулярность. Красный лицевой кирпич уступил место белой и желтой керамической плитке, столь почитаемой в архитектуре и дизайне интерьера модерна. Каменная облицовка прерывала границы членений, разрастаясь по стенам или чередуясь случайными вкраплениями.
Оба корпуса принадлежали к числу самых ярких произведений петербургского модерна. В их облике не было ничего гнетущего. Более того, строениям были свойственны просветленность, изысканность и даме игривость. Несомненно, Люцедарский стремился избежать создания мрачной больничной атмосферы. Корпуса походят скорее на виллы, чем на лечебные павильоны. Это было следствием привилегированного статуса Дома призрения и давало ощущение домашнего уюта.
Все фасады зданий (кроме цокольных частей) были выложены отделочным кирпичом (плиткой). Южный корпус декорирован желтым кирпичом, северный — белым. Архитектор убедительно показал, что этот прочный добротный материал обладает самостоятельной эстетической привлекательностью, которую еще больше повышает качество исполнения облицовки. Чистые выразительные поверхности, разграфленные сеткой швов, придают объемам зданий легкость и цельность. Особую декоративность в архитектурную композицию вносят контрасты светлого кирпича и серого или красно-коричневого гранита.
Высокие каменные цоколи были образованы неровными рядами грубо отесанных блоков. Благодаря этому казалось, будто здания установлены на скальных массивах. Люцедарский не в первый раз использовал подобную метафору. Но, именно здесь он реализовал оригинальную идею «прорастания» непрерывной каменной массы по стенам здания.
